Гарри Поттер и много - много крови - Страница 47

Глава 36

— А вас, профессора, я попрошу остаться.

Сказав это, Поттер скрестил руки на груди и с высоты помоста принялся наблюдать за тем, как студенты покидают помещение через увеличившуюся втрое дверь. Крэбб и Гойл подрабатывающие здесь вышибалами встали по обе её стороны и активировали виднеющиеся на их запястьях артефакты «Кузнечный молот». Генерируемое ими поле позволяло несильными ударами ломать стены и блокировать низкоуровневые заклинания вплоть до ошеломителя.

Бледно-синяя дымка, что появилась вокруг их увесистых кулаков и посуровевшие лица ясно давали понять, что будет лучше послушаться Поттера чем возмущаться. Дабы прибавить этим неоспоримым аргументам веса на арену взошли Малфой и Забини с палочками в руках.

Через несколько минут в зале остались лишь профессора и пятеро, явно недружественно к ним настроенных студентов. Поттер создал себе похожее на трон кресло и, усевшись в него, с недобрым прищуром посмотрел на уже нервничающих мужчин.

— Что же привело вас в мое скромное заведение? — к недоброму прищуру добавилась такая же усмешка. — Хотя, можете не отвечать, я и сам угадаю.

Поттер сложил пальцы рук в замок и положил на них голову, изображая бурную работу мысли и пристально всматриваясь в профессоров, которые уже начинали нервничать.

Драматическая пауза несколько затянулась и вот когда восседающий на троне бессмертный Поттер уже собирался продолжить.

— Это ведь Люпин был одним из создателей карты Мародеров…

— Молодец, Драко. Испортил мне всё веселье. Я только собирался разыграть небольшой спектакль на тему: «Как Поттер карту изымал». — Гарри повернул голову ко все так же стоящим возле арены профессорам: — Ну, я вас слушаю.

Снейп который и так был на взводе, не заставил себя ждать. По его скромному мнению, этот мальчишка, что так внешне похож на своего отца и так разительно отличающийся внутренне, хоть и был образцовым слизеринцем и подавал пример всему факультету, но всё же оставался порядочной занозой в заднице.

Склочному зельевару особенно нравилось выражение лица старого манипулятора Дамблдора, когда речь заходила о его несбывшемся «Золотом мальчике Гриффиндора». В такие моменты он даже готов был поблагодарить Судьбу, богов или старческий маразм за то, что директор тогда отправил мальчишку к Дурслям.

Он не понаслышке знал нелюбовь Петунии ко всему магическому и только её считал ответственной за «правильное» воспитание Поттера. Вплоть до того момента, как увидел его сидящем на троне, в точности копирующем тот что в свою бытность облюбовал Вольдеморт.

— Что здесь происходит, Поттер? Какого чёрта дементоры разгуливают по школе как у себя дома?

— Действительно, Гарри, дементоры не те существа которым можно полностью доверять. И как бы я этого не хотел, но думаю нам придется пойти к директору и всё ему рассказать.

— О, прелестно. Мне говорит о доверии оборотень, — Ремус при этих словах вздрогнул и побледнел, пытаясь понять, откуда Гарри это узнал, — и приспешник Вольдеморта, — теперь настала очередь бледнеть Снейпа, ведь никто из учеников в школе не мог этого знать, даже Драко ни он ни Люциус этого не говорил. — А теперь еще и хотите приплести сюда этого старого пердуна — Дамблдора.

— Seko! — тут же выкрикнул зельевар, указывая палочкой на всё так же сидящего на троне Поттера. К его неимоверному удивлению ничего не произошло.

— Ой, осечка, — Гарри театрально всплеснул руками. — Вы стоите в Сфере Отрицания с того момента как здесь появились.

— Ты не Поттер, — оборотень спрятал ставшую бесполезной палочку и хрустнул костяшками пальцев, — своими повадками ты больше похож на Вольдеморта, и я начинаю опасаться что ты его реинкарнация.

— С кем поведешься… — буркнул Малфой на грани слышимости.

И зельевар, который был обычным человеком и не модернизировал себя при помощи зелий, этого не услышал. В отличие от Люпина. Даже находясь в человеческой форме оборотень оставался оборотнем и обладал волчьей чувствительностью ко звукам и запахам, а также сверхчеловеческой силой.

Именно эту звериную силу он и решил использовать, коль от его обширных знаний в области магии сейчас не было толку. И быть бы несостоявшемуся Тёмному Лорду разорванным на куски, ну или хотя бы испугавшимся, если бы не его магическая сила, что в разы превосходила силу Забини, и позволяла колдовать в Сфере Отрицания, которую держал темнокожий.

Едва двинувшегося со своего места Люпина согнуло и поставило на колени небрежное движение палочки Поттера, который, похоже, вовсе не собирался в ближайшее время освобождать не в меру буйного оборотня.

— Охлади пыл, Ремус. У меня нет желания занимается мордобоем, да и навряд ли ты сильнее дементора. Я предлагаю…

Тут Поттер вскрикнул и схватился за голову, испытывая такую боль, что казалось, череп сейчас разорвется. Перед его глазами стали пролетать мгновения из его жизни и нарисованные взбудораженным такой встряской воображением картины его возможной смерти, начиная от взорвавшейся головы и заканчивая его хладным трупом забитым насмерть остроносыми ботинками Дамблдора.

Понемногу боль стала стихать, волнами перемещаясь к шраму на лбу. Через минуту, что показалась ему вечностью, боль исчезла, а шрам полыхнул зеленым светом напоследок. В голове было пусто, и мозг отказывался принимать тот факт, что думать уже можно и даже в какой-то степени нужно.

— Накладочка вышла, — раздался у Гарри в голове довольный голос. — Ты там живой, Поттер?